Было не понятно день сейчас или ночь. В крохотной комнатке было ни темно, ни светло. Небольшое окошко напротив двери было не источником света, а просто белым пятном на темно-серой стене. Комната была голой и пустой, никакой мебели, кроме старого облезлого табурета, не было.
Под оголенным проводом, предназначенным, вероятнее всего, для люстры, и стоял этот самый жалкий табурет, на котором сидел сгорбленный горем мужчина средних лет. Седина лишь слегка тронула его черные волосы, морщин на лице практически не было, и он мог бы сойти за совсем молодого, но равнодушный безжизненный взгляд, устремленный в давно некрашеный пол, красноречиво подчеркивал возраст мужчины. Он не шевелился. Будто и не дышал он вовсе, а просто умер с открытыми глазами. Но вдруг из груди мужчины вырвался стон, а по щеке скользнула слеза.
В дверь тихонько постучали. Мужчина вздрогнул, но не поторопился встать и встретить гостей. Он даже не глянул в сторону дверей. Спустя пару минут, на ржавых несмазанных петлях скрипнула дверь. В комнату просунулась светлая девичья головка.
– Можно войти? – спросила маленькая девчушка, робко переминаясь с ноги на ногу.
Мужчина медленно повернулся и полным безразличия взглядом окинул непрошенную гостью.
– Зачем?
Казалось, вопрос ничуть не обескуражил девочку.
– Я буду здесь жить, – и она улыбнулась милой детской улыбкой. Один из молочных зубов как видно недавно выпал, но этот недостаток ничуть не делал ее менее хорошенькой.
– Ты?! – мужчина как-то странно захохотал. – Ты будешь здесь жить?! Я уже много лет живу здесь, и никто не пришел ко мне. А ты…
Мужчина отвернулся, а девочка, тихонько подошла к нему, положила свою маленькую бледную ручку на его плечо и прошептала.
– Но я же пришла, теперь ты не один…
– Долгие годы я пытался покинуть эту ненавистную комнату, я пытался выбить двери, пытался разбить окно, я бы даже согласился перегрызть зубами решетку, чтобы уйти, сбежать… Но нет, ничего не выходило! – мужчина вскочил, но потом снова упал на табуретку и обняв голову большими ладонями заплакал.
– Теперь ты свободен, – тихо сказала девочка. – Можешь идти. Дверь открыта.
Мужчина с недоверием посмотрел на девочку и спросил:
– Кто ты? Разве я могу тебе верить?
Девочка улыбнулась.
– Я – Любовь. Я – Первая, Юная Любовь… Мое второе имя – Нежность.
– А я… – неуверенно начал мужчина, но девочка не дала ему закончить.
– Я знаю, ты – Одиночество. Ты очень давно живешь здесь. Но теперь здесь буду жить я. Сам Бог послал меня сюда.
Мужчина встал, окинул взглядом комнату и сказал:
– Благодаря тебе эта комнатушка измениться… Она станет больше, ее наполнят цветы, с чудным ароматом. Благодаря тебе, она наполниться ярким теплым светом – здесь больше не будет темно и холодно. Я наконец ухожу, но время от времени, я буду возвращаться, чтобы ты становилась сильнее и тверже, чтобы ты не ушла, а жила в сердце этого Человека вечно.
Мужчина взялся за ручку двери, чтобы уходить, но обернулся и спросил:
– Ведь мне можно вернуться?
Девочка заулыбалась.
– С тех пор как Человек отдал свое сердце Богу, – радостно сказала она, – здесь нет места для тебя, как для пожизненного заключенного, но здесь всегда найдется место для Одиночества, как хорошего верного друга и гостя, которому всегда рады.
Одиночество скрылось, а Нежность начала расти и крепнуть в сердце Человека.
Наталья Шепеляковская,
г. Запорожье, Украина
С 2003 года - член церкви ЕХБ, учусь на факультете журналистики в запорожском вузе.
Прочитано 10210 раз. Голосов 9. Средняя оценка: 4,89
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Гефсимания - Вадим Сафонов У каждого своя Гефсимания.
На этой неделе в ленте промелькнула очередная дата присвоения Нобелевской премии по литературе Борису Пастернаку. От последней, из-за чудовищного давления советской машины, он отказался. Одним из самых знаменитых его произведений является роман \"Доктор Живаго\", о судьбе русской интеллигенции начала 20 века.
Будучи также поэтом, он включил в роман цикл стихов. Самым знаменитым стало \"Гамлет\", которое декламировали многие знаменитые советские актеры 2-ой половины XX века. То самое, в котором \"жизнь прожить - не поле перейти\".
Но меня зацепила другая цитата:\"Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси\". Эта фраза из молитвы Иисуса Христа в Гефсиманском саду. Это были последние часы, когда Иисус, будучи на свободе, мог предотвратить арест и казнь. И в этот момент он как никогда был близко к нам, обычным людям, находящимся в стрессовых ситуациях. Сотни и тысячи лет после тех драматических событий в Иудее, мы, понимая неотвратимость ужасного, поднимаем глаза к небу и говорим\"да минует меня чаша сия\".
Несколько дней я находился под впечатлением переживаний нет, не собирательного образа Гамлета, или Юрия Живаго, или самого Бориса Пастернака, затравленного после той злополучной Нобелевки. А пронзительного стенания Сына Божия, в котором сплелись переживания всех людей, стоящих перед пропастью.
Сохранен размер и рифма \"Гамлета\" Бориса Пастернака, присутсвуют некоторые аналогии.
Поэзия : Терновый шип. - Анна Лукс По поводу стих. "Молчало небо"- на отзыв о печальном финале. Это история не вымышленная - действительно имевшая место в жизни одного миссионера. урок всем нам- Бог суверенен в Своей благой воле и нам нужно принимать Его руку во всем - и в страданиях славить Его. Благодарю за все отзывы.
